Краткое содержание мертвые души читать онлайн. Н.В

Произведение Н. В. Гоголь «Мёртвые души» было написано во второй половине 19 века. В данной статье вы сможете прочитать первый том поэмы «Мертвые души», который состоит из 11 глав.

Герои произведения

Павел Иванович Чичиков — главный герой, ездит по России, чтобы отыскать мёртвые души, умеет найти подход к любому человеку.

Манилов — немолодой помещик. Живет вместе с детьми и женой.

Коробочка — женщина в возрасте, вдова. Живет в небольшой деревне, продает на рынке разные продукты и меха.

Ноздрёв — помещик, который часто играет в карты и рассказывает различные небылицы и истории.

Плюшкин — странный человек, который живет один.

Собакевич — помещик, везде пытается найти для себя большую выгоду.

Селифан — кучер и слуга Чичикова. Любитель выпить лишний раз.

Содержание поэмы «Мертвые души» по главам кратко

Глава 1

Чичиков вместе со слугами приезжает в город. Мужчина вселился в обычную гостиницу. Во время обеда главный герой расспрашивает трактирщика про все, что происходит в городе, так он получает полезную информацию про влиятельных чиновников и известных помещиков. На приеме у губернатора Чичиков лично знакомится с большинством помещиков. Землевладельцы Собакевич и Манилов говорят, что хотели бы, чтобы герой навестил их. Так на протяжении нескольких дней Чичиков приезжает к вице-губернатору, прокурору и откупщику. Город начинает положительно относиться к главному герою.

Глава 2

Спустя неделю главный герой отправляется к Манилову в деревню Маниловка. Чичиков прости Манилова, чтобы он продал ему мертвые души — умерших крестьян, которые записаны на бумаге. Наивный и сговорчивый Манилов бесплатно отдает герою мертвые души.

Глава 3

Чичиков после этого отправляется к Собакевичу, но теряет дорогу. Он идет ночевать к помещице Коробочке. После сна, уже утром Чичиков разговаривает со старухой и уговаривает её продать свои мертвые души.

Глава 4

Чичиков решает заехать в трактир на своем пути. Он встречает помещика Ноздрева. Картежник был слишком открытым и дружелюбным, но его игры часто заканчивались драками. Главный герой захотел купить у него мертвые души, но Ноздрев сказал, что может сыграть на души в шашки. Данный поединок чуть не закончился дракой, поэтому Чичиков решил удалиться. Павел Иванович долго думал, что зря доверился Ноздреву.

Глава 5

Главный герой приезжает к Собакевичу. Тот был достаточно крупным человеком, он согласился продать Чичикову мертвые души и даже набил им цену. Мужчины решили оформить сделку через некоторое время в городе.

Глава 6

Чичиков приезжает в деревню Плюшкина. Поместье было очень жалким на вид, а сам магнат был слишком скупым. Плюшкин продал мертвые души Чичикову с радостью и посчитал главного героя глупцом.

Глава 7

Утром Чичиков отправляется в палату, чтобы оформить документы на крестьян. По дороге он встречает Манилова. В палате они встречают Собакевича, председатель палаты помогает главному герою быстро оформить документы. После сделки они все вместе отправляются к почтмейстеру, чтобы отметить данное событие.

Глава 8

Новость о покупках Павла Ивановича разнеслась по всему городу. Все считали, что он очень богатый человек, но даже не представляли, какие души он покупает на самом деле. На балу Ноздрев решает выдать Чичикова и прокричал о его секрете.

Глава 9

В город приезжает помещица Коробочка и подтверждает покупку мертвых душ главного героя. По городу распространяются слухи о том, что Чичиков желает похитить губернаторскую дочь.

Глава 10

Чиновники собираются вместе и выдвигают различные подозрения о том, кем является Чичиков. Почтмейстер выдвигает свою версию, что главный герой является Копейкиным из собственной повести «Повесть о капитане Копейкине». Внезапно из-за чрезмерного стресса умирает прокурор. Чичиков сам болеет уже три дня простудой, он приезжает к губернатору, но его даже не пускают в дом. Ноздрев рассказывает главному герою о слухах, которые ходят по городу, поэтому Чичиков решает утром уехать из города.

• Также читайте —

«Мертвые души», характеризуется самим автором поэмой. Изначальный вариант задумывался как произведение, состоящее из трех книг. Свет увидел первый том книги, от второго остались черновики, а о третьем томе известны лишь некоторые отрывочные сведения. Идею сюжета произведения использовал по подсказке Александра Сергеевича . Случай использования мертвых душ существовал на самом деле, и имел место в Бессарабии.

«Мертвые души» краткое содержание

Первый том книги начинается с появления Павла Ивановича Чичикова, который всем утверждал, что он обыкновенный помещик. Попав в небольшой городок «N», Чичиков входит в доверие к жителям города, занимающим привилегированный статус. Ни губернатор, ни прочие жители города и не подозревают об настоящей цели визита Чичикова. Главная цель его действий заключается в покупке, умерших душ крестьян, но не оформленных мертвыми и числившихся в реестре живыми.

После совершения сделки с местными помещиками Чичиков переписывал крестьян на себя. За свою жизнь Чичиков перепробовал немало способов для достижения значительного веса и высокого достатка в обществе. Когда-то он служил на таможне и сотрудничал с контрабандистами, но не поделил что-то с подельником и тот выдал его властям, в результате на обоих было заведено дело, но Чичиков, используя свой недюжинный ум, связи и деньги, сумел выкрутиться из-под суда.

Манилов

Первое посещение Чичиков совершил к Манилову. Автор весьма критично расценивает Манилова и характеризует его чересчур сахарным. После высказывания Чичиковым цели своего посещения Манилов, поначалу недоумевая, просто совершенно без денег, дарит ему мертвые души крестьян. После отъезда Чичикова, Манилов убежден, что услуга, оказанная Чичикову настолько велика, а дружба столь значительна, что в его представлении Государь обязательно наградит их обоих генеральским званием.

Визит к Коробочке

Следующий визит Чичиков нанес Настасье Петровне Коробочке, женщине, безусловно, очень хозяйственной и отличающейся бережливостью. Он, переночевав в ее имении, без лишних церемоний заявляет ей о желании прикупить у нее мертвые души, чем безмерно удивляет помещицу. Уговорить совершить сделку ему удается только после того, как он обещает купить у нее дополнительно мед и пеньку.

Неудача с Ноздревым

По дороге в город Чичиков встречает Ноздрева, который без долгих уговоров, довольно бесцеремонно, увлекает к себе. Автор характеризует хозяина, как легкого, разбитного человека, весьма разносторонних интересов и непредсказуемого настроения. Здесь главного героя ждет неудача, хозяин, вроде бы согласившись подарить Чичикову умершие души, уговаривает того купить лошадь, собаку и шарманку, на что тот конечно отвечает отказом. Заканчивается все приключение Чичикова с Ноздревым игрой в шашки, в результате которой Чичикову удается лишь чудом избежать порки или даже обычного избиения, он сбегает.

Посещение Собакевича

Собакевич, которого Чичиков посетил следующим, произвел на него впечатление своими медвежьими повадками. Хозяин имеет довольно резкое мнение о чиновниках в городе, он гостеприимен и любит угостить гостя сытным обедом. Сообщение гостя о желании прикупить у него мертвые души крестьян было встречено по-деловому, цена была запрошена по сто рублей за каждую душу, мотивировалось это тем, что мужики все высшего качества, после продолжительного торга Чичиков приобрел крестьянские души по два с половиной рубля.

Плюшкин

Недовольный торгом Чичиков отправляется к Плюшкину, о котором ему сообщил Собакевич. Совершеннейший беспорядок встретил Чичикова в имении, и сам барин, которого гость вначале принял за ключницу, произвел на него удручающее впечатление. Жизненные несчастья превратили некогда рачительного хозяина в скупого мелочного человека. Пообещав Плюшкину после приобретения душ платить за них подати, Чичиков весьма обрадовал того. Уезжал Чичиков в самом веселом расположении, ведь ему удалось приобрести целых 120 душ.

Последствия

После совершения всех действий Чичиков пользуется в городе всеобщим уважением и принят за миллионщика. Неприятности подстерегают героя, Ноздрев обвиняет его в покупке мертвых душ. Обеспокоенная тем, а не продешевила ли она, в город приезжает Коробочка. Тайное становится явным. Флирт Чичикова с губернаторской дочкой, сообщение Коробочки, о покупке им мертвых душ, не производило благоприятного впечатления на горожан. Да тут еще слухи и нелепицы, высказанные дамами, извещение полицмейстера о побеге преступника, смерть прокурора, все отнюдь не благоприятствовало герою, ему отказано в приеме во всех домах. И Чичиков вынужден бежать.

И вновь перед ним дорога. Критики о поэме Несмотря на то что критики неоднозначно встретили поэму Гоголя, все они были едины во мнении в необычности произведения, как по своей внутренней противоречивости и прямолинейности, так и по красоте написания, как прекрасно например, описание птицы-тройки. Как гармонично показаны жизненные противоречия существующего мира и мира искусства. И только Гоголь смог дать читателю полное понимание разницы между реальностью жизни и вымыслом.

Чичиков провел больше недели в городе, разъезжая по вечеринкам и обедам. Наконец он решил посетить Манилова и Собакевича, которым дал слово. «Может быть, к сему побудила его другая, более существенная причина, дело более серьезное, близшее к сердцу...» Он приказал кучеру Селифану рано утром заложить лошадей в известную бричку, а Петрушке - оставаться дома, смотреть за комнатой и чемоданом. Здесь имеет смысл сказать несколько слов об этих двух крепостных.

Петрушка ходил в несколько широком коричневом сюртуке с барского плеча и имел, по обычаю людей своего звания, крупный нос и губы. Характер у него был больше молчаливый, чем разговорчивый; он «имел даже благородное побуждение к просвещению, то есть чтению книг, содержанием которых не затруднялся; он все читал с равным вниманием». Спал, обычно, не раздеваясь, «и всегда носил с собою какой-то особенный воздух...» - когда размещал свою кровать «в прежде необитаемой комнате» и переносил туда свою шинель и пожитки, сразу казалось, что в этой комнате уже десять лет жили люди. Чичиков, человек щепетильный, иногда по утрам морщился и недовольно говорил: «Ты, брат, черт тебя знает, потеешь, что ли. Сходил бы ты хоть в баню». Петрушка на это ничего не отвечал, и спешил заняться своими делами. Кучер Селифан был совершенно другой человек...

Но нужно вернуться к главному герою. Итак, отдав с вечера нужные приказания, Чичиков проснулся рано утром, вымылся, вытерся с ног до головы мокрой губкой, что обычно делал только по воскресным дням, тщательно побрился, надел фрак, а потом шинель, спустился с лестницы и сел в бричку.

С громом выехала бричка из-под ворот гостиницы на улицу. Проходивший поп снял шляпу, несколько мальчишек в замаранных рубашках протянули руки, приговаривая: «Барин, подай сиротинке!» Кучер, заметивши, что один из них был большой охотник становиться на запятки, хлыснул его кнутом, и бричка пошла прыгать по камням. Не без радости был вдали узрет полосатый шлагбаум, дававший знать, что мостовой, как и всякой другой муке, будет скоро конец; и еще несколько раз ударившись довольно крепко головою в кузов, Чичиков понесся наконец по мягкой земле… Попадались вытянутые по шнурку деревни, постройкою похожие на старые складенные дрова, покрытые серыми крышами с резными деревянными под ними украшениями в виде висячих шитых узорами утиральников. Несколько мужиков, по обыкновению, зевали, сидя на лавках перед воротами в своих овчинных тулупах. Бабы с толстыми лицами и перевязанными грудями смотрели из верхних окон; из нижних глядел теленок или высовывала слепую морду свою свинья. Словом, виды известные. Проехавши пятнадцатую версту, он вспомнил, что здесь, по словам Манилова, должна быть его деревня, но и шестнадцатая верста пролетела мимо, а деревни все не было видно...

Поехали отыскивать Маниловку. Проехавши две версты, встретили поворот на проселочную дорогу, но уже и две, и три, и четыре версты, кажется, сделали, а каменного дома в два этажа все еще не было видно. Тут Чичиков вспомнил, что если приятель приглашает к себе в деревню за пятнадцать верст, то значит, что к ней есть верных тридцать.

«Деревня Маниловка немногих могла заманить своим местоположением». Господский дом, открытый всем ветрам, стоял одиночкой на возвышении; «покатость горы была одета подстриженным дерном». Кое-где на горе были разбросаны растения и была видна беседка с плоским зеленым куполом, деревянными голубыми колоннами и надписью: «Храм уединенного размышления». Пониже располагался заросший пруд. В низине, частью и по самому скату, темнели серенькие бревенчатые избы, которые Чичиков, неизвестно по каким причинам, сразу же начал считать и насчитал более двухсот. Кругом все было голо, лишь поодаль в стороне темнел сосновый лес.

Подъезжая ко двору, Чичиков заметил на крыльце самого хозяина, который стоял в зеленом шалоновом сюртуке, приставив руку ко лбу в виде зонтика над глазами, чтобы рассмотреть получше подъезжавший экипаж. По мере того как бричка близилась к крыльцу, глаза его делались веселее и улыбка раздвигалась более и более.

Павел Иванович! - вскричал он наконец, когда Чичиков вылезал из брички. - Насилу вы таки нас вспомнили!

Оба приятеля очень крепко поцеловались, и Манилов увел своего гостя в комнату…

Один бог разве мог сказать, какой был характер Манилова. Есть род людей, известных под именем: люди так себе, ни то ни се, ни в городе Богдан ни в селе Селифан, по словам пословицы. Может быть, к ним следует примкнуть и Манилова. На взгляд он был человек видный; черты лица его были не лишены приятности, но в эту приятность, казалось, чересчур было передано сахару; в приемах и оборотах его было что-то заискивающее расположения и знакомства.

Он улыбался заманчиво, был белокур, с голубыми глазами. В первую минуту разговора с ним не можешь не сказать: «Какой приятный и добрый человек!» В следующую за тем минуту ничего не скажешь, а в третью скажешь: «Черт знает что такое!» - и отойдешь подальше; если ж не отойдешь, почувствуешь скуку смертельную. От него не дождешься никакого живого или хоть даже заносчивого слова, какое можешь услышать почти от всякого, если коснешься задирающего его предмета. У всякого есть свой задор: у одного задор обратился на борзых собак; другому кажется, что он сильный любитель музыки и удивительно чувствует все глубокие места в ней; третий мастер лихо пообедать; четвертый сыграть роль хоть одним вершком повыше той, которая ему назначена; пятый, с желанием более ограниченным, спит и грезит о том, как бы пройтиться на гулянье с флигель-адъютантом, напоказ своим приятелям, знакомым и даже незнакомым; шестой уже одарен такою рукою, которая чувствует желание сверхъестественное заломить угол какому-нибудь бубновому тузу или двойке, тогда как рука седьмого так и лезет произвести где-нибудь порядок, подобраться поближе к личности станционного смотрителя или ямщиков, - словом, у всякого есть свое, но у Манилова ничего не было.

Дома он говорил очень мало и большей частью размышлял и думал, но о чем он думал, тоже только Богу было известно. Хозяйство шло само собой, он даже никогда не ездил на поля. Иногда, глядя с крыльца на двор и на пруд, он рассуждал о том, как бы хорошо было, если бы вдруг от дома провести подземный ход или через пруд выстроить каменный мост, на котором были бы по обеим сторонам лавки, и чтобы в них сидели купцы и продавали разные мелкие товары, нужные для крестьян. Но все так и заканчивалось разговорами.

В кабинете Манилова лежала какая-то книжка, заложенная закладкою на четырнадцатой странице, которую он постоянно читал уже два года. В доме его всегда чего-то не хватало: все кресла были обтянуты прекрасным шелком, а на два кресла ткани не хватило. В некоторых комнатах и совсем не было мебели. Вечером подавался на стол очень щегольский подсвечник и рядом с ним ставился какой-то просто медный инвалид, хромой и весь в сале.

Жена была под стать мужу. Хотя минуло восемь лет их супружества, каждый из них старался порадовать друг друга яблоком или конфеткой, приговаривая при этом: «Разинь, душенька, свой ротик, я тебе положу этот кусочек». «И ротик открывался при этом случае очень грациозно». Иногда, без всяких на то причин, они запечатлевали друг другу долгий поцелуй, во время которого можно было выкурить трубку. Ко дню рождения жена всегда готовила супругу какой-нибудь подарок, например, бисерный чехольчик на зубочистку. Словом, они были счастливы. Конечно, следует заметить, что в доме было много других занятий, кроме продолжительных поцелуев и сюрпризов... В кухне готовили глупо и без толку, в кладовой было пусто, ключница воровала, слуги пили… «Но это все предметы низкие, а Манилова была воспитана хорошо, в пансионе, где обучают трем основам добродетели: французскому языку, фортепьяно и вязанию кошельков и других сюрпризов».

Между тем Чичиков и Манилов застряли у дверей, стараясь непременно пропустить спутника первым. Наконец оба протиснулись боком. Манилов представил жену, и Чичиков про себя отметил, что она «недурна и одета к лицу».

Манилова проговорила, несколько даже картавя, что он очень обрадовал их своим приездом и что муж ее, не проходило дня, чтобы не вспоминал о нем.

Да, - примолвил Манилов, - уж она, бывало, все спрашивает меня: «Да что же твой приятель не едет?» - «Погоди, душенька, приедет». А вот вы наконец и удостоили нас своим посещением. Уж такое, право, доставили наслаждение... майский день... именины сердца...

Чичиков, услышавши, что дело уже дошло до именин сердца, несколько даже смутился и отвечал скромно, что ни громкого имени не имеет, ни даже ранга заметного.

Вы все имеете, - прервал Манилов с такою же приятною улыбкою, - все имеете, даже еще более.

Как вам показался наш город? - примолвила Манилова. - Приятно ли провели там время?

Очень хороший город, прекрасный город, - отвечал Чичиков, - и время провел очень приятно: общество самое обходительное.

Завязался пустой разговор, в ходе которого были обсуждены знакомые присутствующим чиновники: губернатор, вице-губернатор, полицеймейстер и его жена, председатель палаты, и т.д. И все они оказались «самыми достойными людьми». Затем Чичиков и Манилов заговорили о том, как приятно жить в деревне и наслаждаться природой в компании хороших образованных людей, и неизвестно, чем бы закончилось «взаимное излияние чувств», но в комнату вошел слуга и доложил, что «кушанье готово».

В столовой уже были два мальчика, сыновья Манилова. При них стоял учитель. Хозяйка села за свою суповую чашку; гостя посадили между хозяином и хозяйкой, слуга завязал детям на шею салфетки.

Какие миленькие дети, - сказал Чичиков, посмотрев на них, - а который год?

Старшему осьмой, а меньшему вчера только минуло шесть, - сказала Манилова.

Фемистоклюс! - сказал Манилов, обратившись к старшему, который старался освободить свой подбородок, завязанный лакеем в салфетку.

Чичиков поднял несколько бровь, услышав такое отчасти греческое имя, которому, неизвестно почему, Манилов дал окончание на «юс», но постарался тот же час привесть лицо в обыкновенное положение.

Фемистоклюс, скажи мне, какой лучший город во Франции?

Здесь учитель обратил все внимание на Фемистоклюса и казалось, хотел ему вскочить в глаза, но наконец совершенно успокоился и кивнул головою, когда Фемистоклюс сказал: «Париж».

А у нас какой лучший город? - спросил опять Манилов.

Учитель опять настроил внимание.

Петербург, - отвечал Фемистоклюс.

А еще какой?

Москва, - отвечал Фемистоклюс.

Умница, душенька! - сказал на это Чичиков. - Скажите, однако ж... - продолжал он, обратившись тут же с некоторым видом изумления к Маниловым, - в такие лета и уже такие сведения! Я должен вам сказать, что в этом ребенке будут большие способности.

О, вы еще не знаете его, - отвечал Манилов, у него чрезвычайно много остроумия. Вот меньшой, Алкид, тот не так быстр, а этот сейчас, если что-нибудь встретит, букашку, козявку, так уж у него вдруг глазенки и забегают; побежит за ней следом и тотчас обратит внимание. Я его прочу по дипломатической части. Фемистоклюс, - продолжал он, снова обратясь к нему, - хочешь быть посланником?

Хочу, - отвечал Фемистоклюс, жуя хлеб и болтая головой направо и налево.

В это время стоявший позади лакей утер посланнику нос, и очень хорошо сделал, иначе бы канула в суп препорядочная посторонняя капля. Разговор начался за столом об удовольствии спокойной жизни, прерываемый замечаниями хозяйки о городском театре и об актерах.

После обеда Манилов намеревался препроводить гостя в гостиную, как вдруг «гость объявил с весьма значительным видом, что он намерен с ним поговорить об одном очень нужном деле».

В таком случае позвольте мне вас попросить в мой кабинет, - сказал Манилов и повел в небольшую комнату, обращенную окном на синевший лес. - Вот мой уголок, - сказал Манилов.

Приятная комнатка, - сказал Чичиков, окинувши ее глазами.

Комната была, точно, не без приятности: стены были выкрашены какой-то голубенькой краской вроде серенькой, четыре стула, одно кресло, стол, на котором лежала книжка с заложенною закладкою, о которой мы уже имели случай упомянуть, несколько исписанных бумаг, но больше всего было табаку. Он был в разных видах: в картузах и в табачнице, и, наконец, насыпан был просто кучею на столе. На обоих окнах тоже помещены были горки выбитой из трубки золы, расставленные не без старания очень красивыми рядками. Заметно было, что это иногда доставляло хозяину препровождение времени.

Позвольте вас попросить расположиться в этих креслах, - сказал Манилов. - Здесь вам будет попокойнее.

Позвольте, я сяду на стуле.

Позвольте вам этого не позволить, - сказал Манилов с улыбкою. - Это кресло у меня уж ассигновано для гостя: ради или не ради, но должны сесть.

Чичиков сел.

Позвольте мне вас попотчевать трубочкою.

Нет, не курю, - отвечал Чичиков ласково и как бы с видом сожаления…

Но позвольте прежде одну просьбу... - проговорил он голосом, в котором отдалось какое-то странное или почти странное выражение, и вслед за тем неизвестно чего оглянулся назад. - Как давно вы изволили подавать ревизскую сказку (именной список крепостных крестьян, представляемый помещиками по время ревизии, переписи крестьян - прим. ред. )?

Да уж давно; а лучше сказать, не припомню.

Как с того времени много у вас умерло крестьян?

А не могу знать; об этом, я полагаю, нужно спросить приказчика. Эй, человек! позови приказчика, он должен быть сегодня здесь.

Приказчик явился...

Послушай, любезный! сколько у нас умерло крестьян с тех пор, как подавали ревизию?

Да как сколько? Многие умирали с тех пор, - сказал приказчик и при этом икнул, заслонив рот слегка рукою, наподобие щитка.

Да, признаюсь, я сам так думал, - подхватил Манилов, - именно, очень многие умирали! - Тут он оборотился к Чичикову и прибавил еще: - Точно, очень многие.

А как, например, числом? - спросил Чичиков.

Да, сколько числом? - подхватил Манилов.

Да как сказать числом? Ведь неизвестно, сколько умирало, их никто не считал.

Да, именно, - сказал Манилов, обратясь к Чичикову, - я тоже предполагал, большая смертность; совсем неизвестно, сколько умерло.

Ты, пожалуйста, их перечти, - сказал Чичиков, - и сделай подробный реестрик всех поименно.

Да, всех поименно, - сказал Манилов.

Приказчик сказал: «Слушаю!» - и ушел.

А для какие причин вам это нужно? - спросил по уходе приказчика Манилов.

Этот вопрос, казалось, затруднил гостя, в лице его показалось какое-то напряженное выражение, от которого он даже покраснел, - напряжение что-то выразить, не совсем покорное словам. И в самом деле, Манилов наконец услышал такие странные и необыкновенные вещи, какие еще никогда не слыхали человеческие уши.

Вы спрашиваете, для каких причин? причины вот какие: я хотел бы купить крестьян... - сказал Чичиков, заикнулся и не кончил речи.

Но позвольте спросить вас, - сказал Манилов, - как желаете вы купить крестьян: с землею или просто на вывод, то есть без земли?

Нет, я не то чтобы совершенно крестьян, - сказал Чичиков, - я желаю иметь мертвых...

Как-с? извините... я несколько туг на ухо, мне послышалось престранное слово...

Я полагаю приобресть мертвых, которые, впрочем, значились бы по ревизии как живые, - сказал Чичиков.

Манилов выронил тут же чубук с трубкою на пол и как разинул рот, так и остался с разинутым ртом в продолжение нескольких минут. Оба приятеля, рассуждавшие о приятностях дружеской жизни, остались недвижимы, вперя друг в друга глаза, как те портреты, которые вешались в старину один против другого по обеим сторонам зеркала. Наконец Манилов поднял трубку с чубуком и поглядел снизу ему в лицо, стараясь высмотреть, не видно ли какой усмешки на губах его, не пошутил ли он; но ничего не было видно такого, напротив, лицо даже казалось степеннее обыкновенного; потом подумал, не спятил ли гость как-нибудь невзначай с ума, и со страхом посмотрел на него пристально; но глаза гостя были совершенно ясны, не было в них дикого, беспокойного огня, какой бегает в глазах сумасшедшего человека, все было прилично и в порядке. Как ни придумывал Манилов, как ему быть и что ему сделать, но ничего другого не мог придумать, как только выпустить изо рта оставшийся дым очень тонкой струею.

Итак, я бы желал знать, можете ли вы мне таковых, не живых в действительности, но живых относительно законной формы, передать, уступить или как вам заблагорассудится лучше?

Но Манилов так сконфузился и смешался, что только смотрел на него.

Мне кажется, вы затрудняетесь?.. - заметил Чичиков.

Я?.. нет, я не то, - сказал Манилов, - но я не могу постичь... извините... я, конечно, не мог получить такого блестящего образования, какое, так сказать, видно во всяком вашем движении; не имею высокого искусства выражаться... Может быть, здесь... в этом, вами сейчас выраженном изъяснении... скрыто другое... Может быть, вы изволили выразиться так для красоты слога?

Нет, - подхватил Чичиков, - нет, я разумею предмет таков как есть, то есть те души, которые, точно, уже умерли.

Манилов совершенно растерялся. Он чувствовал, что ему нужно что-то сделать, предложить вопрос, а какой вопрос - черт его знает. Кончил он наконец тем, что выпустил опять дым, но только уже не ртом, а чрез носовые ноздри.

Итак, если нет препятствий, то с богом можно бы приступить к совершению купчей крепости, - сказал Чичиков.

Как, на мертвые души купчую?

А, нет! - сказал Чичиков. - Мы напишем, что они живы, так, как стоит действительно в ревизской сказке. Я привык ни в чем не отступать от гражданских законов, хотя за это и потерпел на службе, но уж извините: обязанность для меня дело священное, закон - я немею пред законом.

Последние слова понравились Манилову, но в толк самого дела он все-таки никак не вник и вместо ответа принялся насасывать свой чубук так сильно, что тот начал наконец хрипеть, как фагот. Казалось, как будто он хотел вытянуть из него мнение относительно такого неслыханного обстоятельства; но чубук хрипел и больше ничего.

Может быть, вы имеете какие-нибудь сомнения?

О! помилуйте, ничуть. Я не насчет того говорю, чтобы имел какое-нибудь, то есть, критическое предосуждение о вас. Но позвольте доложить, не будет ли это предприятие или, чтоб еще более, так сказать, выразиться, негоция, - так не будет ли эта негоция несоответствующею гражданским постановлениям и дальнейшим видам России?

Чичикову удалось все-таки убедить Манилова, что никакого нарушения гражданского закона не будет, что подобное предприятие никак не будет не соответствующим гражданским постановлениям и дальнейшим видам России. Казна получит даже выгоды в виде законных пошлин. Когда Чичиков заговорил о цене, Манилов удивился:

Как в цене? - сказал опять Манилов и остановился. - Неужели вы полагаете, что я стану брать деньги за души, которые в некотором роде окончили свое существование? Если уж вам пришло этакое, так сказать, фантастическое желание, то с своей стороны я передаю их вам безынтересно и купчую беру на себя.

Чичиков рассыпался в благодарностях, растрогав Манилова. После этого гость собрался уезжать, и, несмотря на все уговоры хозяев остаться погостить еще немного, поспешил откланяться. Манилов долго стоял на крыльце, провожая глазами удалявшуюся бричку. А когда вернулся в комнату, предался размышлениям о том, как было бы хорошо иметь такого друга, как Чичиков, жить с ним по соседству, проводить время в приятных беседах. Размечтался и о том, что вот государь, узнав об их дружбе, пожаловал бы их генералами. Но странная просьба Чичикова прервала его мечтанья. Сколько не думал он, никак не мог взять ее в толк, и все время сидел и курил трубку.

Имеющий отменный аппетит Чичиков останавливается в трактире. Ко входу вскоре подъезжает бричка Ноздрева. «Это был среднего роста очень недурно сложенный молодец с полными, румяными щеками, с белыми, как снег, зубами и черными, как смоль, бакенбардами. Свеж он был, как кровь с молоком; здоровье, казалось, так и прыскало с лица его». Ноздрев радостно сообщает Чичикову, что играл на ярмарке, проиграл свои деньги и деньги своего зятя Мижуева, который присутствует тут же. Рассказывая о ярмарке, Ноздрев безбожно врет (уверяет, что один выпил семнадцать бутылок шампанского).

Ноздрев настойчиво зовет Чичикова к себе в гости, сулит вкусное угощение (балык), хотя в трактире водку пьет за счет зятя. Такие люди, как Ноздрев, «называются разбитными малыми, слывут еще в детстве и школе за хороших товарищей, и при всем том бывают весьма больно поколачиваемы... Они всегда говоруны, кутилы, лихачи, народ видный. Ноздрев в тридцать пять лет был таков же совершенно, каким был в осьмнадцать и в двадцать: охотник погулять. За детьми... Присматривала смазливая нянька, дома он больше дня никак не мог усидеть... В картишки... Играл он не совсем безгрешно и чисто... И что всего страннее, он чрез несколько времени уже встречался опять с теми приятелями, которые его тузили, и встречался как ни в чем не бывало, и он, как говорится, ничего, и они ничего. Ноздрев был в некотором отношении исторический человек. Ни на одном собрании, где он был, не обходилось без истории... Или выведут его под руки из зала жандармы, или принуждены бывают вытолкать свои же приятели... Или нарежется в буфете таким образом, что только смеется, или проврется самым жестоким образом, так что, наконец, самому сделается совестно. И наврет совершенно без всякой нужды: вдруг расскажет, что у него была лошадь какой-нибудь голубой или розовой шерсти, так что слушающие наконец все отходят, произнесши: «Ну, брат, ты, кажется, уж начал пули лить». Ноздрев имел обыкновение даже с самыми близкими друзьями «начать гладью, а кончить гадью». Он имел страсть обменивать вещи и проигрывать не только деньги, но и имущество. В имении Ноздрев показывает Чичикову неказистого жеребца, уверяя, что тот стоил ему десять тысяч, псарню, на которой держит собак сомнительного происхождения, пруд, в котором водится рыба «невероятных размеров», и «настоящие» турецкие кинжалы, на которых стоит клеймо мастера Савелия Сибирякова. Обед плохо приготовлен (мадера заправлена ромом). Несмотря на то, что Ноздрев ругается и называет его «фетюком», зять Мижуев уезжает домой к жене. Чичиков переходит к деловым переговорам, излагает суть своей просьбы, объясняя, что мертвые души нужны ему для удачной женитьбы (родители невесты интересуются его имущественным положением, в том числе количеством крестьян). Ноздрев соглашается подарить Чичикову несуществующих крестьян, но при этом пытается продать ему в нагрузку жеребца, кобылу, собаку, шарманку и т. Д. Когда Чичиков решительно отказывается, предлагает ему сыграть в карты. Уже раскаиваясь, что связался с Ноздревым, Чичиков отметает и это предложение. В отместку Ноздрев приказывает кучеру накормить лошадь Чичикова не овсом, а сеном, чем оскорбляет гостя, но сам при этом не чувствует себя неудобно. Утром как ни в чем не бывало Ноздрев предлагает Чичикову сыграть в шашки. Тот соглашается. Ноздрев жульничает во время игры. Чичиков обвиняет его в плутовстве и прекращает игру. Ноздрев лезет драться, зовет слуг и приказывает избить гостя. В этот момент появляется капитан-исправник и арестовывает Ноздрева за нанесение помещику Максимову «личной обиды в пьяном виде». В свойственной ему манере Ноздрев от всего отрекается, клянется, что не знает помещика Максимова. Воспользовавшись ситуацией, Чичиков «исчезает».

Глава 11

Утром выяснилось, что выехать немедленно нет никакой возможности, поскольку лошади не подкованы, а у колеса нужно сменить резину. Чи­чиков вне себя от негодования приказал Селифа­ну тут же найти мастеров, чтобы все работы были сделаны уже через два часа. Наконец, через пять часов, Павел Иванович смог выехать из города. Он перекрестился и приказал погонять.

Далее автор рассказывает о жизни Чичикова. Родители его были из разорившихся дворян. Как только мальчик немного подрос, больной отец стал заставлять его переписывать различные на­ставления. Стоило ребенку отвлечься, как тут же длинные пальцы больно скручивали ухо. Пришло время, и Павлушу отправили в город, в училище. Перед отъездом отец дал такое наставление свое­му сыну: «…учись, не дури и не повесничай, а боль­ше всего угождай учителям и начальникам. Коли будешь угождать начальникам, то, хоть и в науке не успеешь, и таланту Бог не дал, все пойдешь в ход и всех опередишь. С товарищами не водись… водись с теми, кто побогаче, чтобы при случае мог­ли быть тебе полезными. Не угощай и не потчевай никого… береги и копи копейку. Все сделаешь, все прошибешь на свете копейкой». Павлуша усердно выполнял наставления отца. В классах он отличил­ся более прилежностью, нежели способностями к наукам. Он быстро распознал склонность учите­ля к послушным ученикам и всячески угождал ему. В результате окончил училище с похвальным лис­том. Впоследствии, когда этот учитель заболел, Чи­чиков пожалел ему денег на лекарства.

Окончив школу, Чичиков с большим трудом уст­роился в казенную палату на жалкое место. Одна­ко он так старался, что вошел в расположение к своему начальнику и сделался даже женихом его дочери. Довольно скоро старый повытчик поста­рался, и Павел Иванович уже сам сел повытчиком на вакантное место. На другой же день Чичиков покинул свою невесту. Постепенно он стал чело­веком заметным. Даже преследования всяких взяток в канцелярии он обратил себе на пользу. Отныне взятки брали только секретари и писари, они делились ими с начальством.

В результате именно низшие чиновники оказы­вались мошенниками. Чичиков прибился к какой- то архитектурной комиссии и не бедствовал, пока не сменился генерал.

Новому начальнику Чичиков не понравился со­вершенно, поэтому скоро остался без работы и сво­их сбережений. После долгих мытарств наш герой устроился на таможню, где зарекомендовал себя отличным работником. Выбившись в начальники, Чичиков стал проворачивать махинации, в резуль­тате чего оказался владельцем довольно прилич­ного капитала. Однако поссорился со своим подель­ником и опять почти все потерял. Став поверенным, Чичиков совершенно случайно узнал, что даже мер­твых, однако числившихся живыми по ревизским сказкам крестьян можно заложить в опекунский совет, получив при этом немалый капитал, кото­рый может работать на своего хозяина. Павел Ива­нович принялся рьяно воплощать свою мечту на практике.

Главная » Елена Березовская » Краткое содержание мертвые души читать онлайн. Н.В